В славном городе Иркутске местный начальник решил дожать ситуацию до конца и сыграл на гражданственных струнах: в глухом и далеком районе Иркутской области в тот момент вообще не было врачей. Ни одного. Если не считать пожилого и спившегося пенсионера… Отца соблазнили высокой должностью, служебным газиком, большим домом со всеми удобствами(они оказались во дворе) и прикрепленной за госсчет домработницей-кухаркой.
В общем, поехали в эту тьму-таракань… И мама в первый же день(точнее, ночь) включилась в работу – начала принимать роды. В принципе с этим успешно справлялась опытная медсестра, но мама рвалась в бой.
Первые роды прошли нормально, вот только ребенок оказался… дауном. Так она и попросила записать медсестру. Та лишь молча кивнула – «столичному медицинскому светиле» виднее.
Вторые роды – и снова даун.
Третьи роды… Да что же это за напасть такая, подумала мама и попросила сестричку сходить за пенсионером-алкоголиком.
Тот пришел, обдал ее облаком перегара, а потом долго ржал.
«Деточка, – укоризненно сказал он, – ты роженицам-то в глаза смотрела? У всех буряток такие лица, у новорожденных – тем более».
В общем, первый день обернулся конфузом… Потом дела пошли лучше, появился опыт, местное население зауважало и потянулось со своими болячками.
Перед уходом в декретный отпуск маму перевели в Иркутск. Там она и рожала. Всё прошло штатно, вот только молока у мамы не было, совсем… Кормилицей моей была полногрудая бурятка – подъедал остатки за ее двойней.
Отец тем временем – ему сибирская экзотика явно надоела – хлопотал о возвращении в Москву. Что скоро и случилось: привезли четырехмесячного(в животе), четырехмесячного и увезли.
Больше в городе Иркутске я никогда не был, так уж случилось. Смущаюсь, когда увидев запись в паспорте, начинают расспрашивать.
Как-то в одном из литературных обзоров назвали писателем-сибиряком – звание, конечно, почетное, но ощутил себя самозванцем.
И последнее: к бурятам – по понятным причинам – отношусь с искренней симпатией.