Автор тогда служил в армии, было ему чуть за двадцать. С тех пор прошло более шестидесяти лет – Глеб Горбовский выпустил десятки книг, получил несколько литературных премий, но в истории, боюсь, останется именно благодаря этой шутливой блатной песенке… Пару дней назад многие вдруг о нем вспомнили – Горбовскому исполнилось 84.
Поэт интересный и ни на кого не похожий. Широкой его известности помешали три обстоятельства: дурной характер, пьянство и – не в последнюю очередь – его русскость. В Ленинграде-Петербурге практически вся поэзия последних пятидесяти лет исключительно еврейская (Кушнер, Бродский, Рейн, Найман и т.д.) – или затеряешься среди них, или тебя просто утопят. Горбовский всегда был на обочине, поэтому и сохранился, наверное.
Вот одна из историй, которая – по воспоминаниям Евгения Рейна – произошла с ним:
«Однажды ко мне в гости из Москвы приехал Генрих Сапгир. Он написал книгу стихов «Псалмы» и сказал, что хочет их почитать. Купили водки-закуски. Назначили встречу на семь часов. Вдруг часов в шесть - звонок в дверь. Открываю - стоит совершенно пьяный Горбовский и говорит: «Если я сейчас пойду по улице, меня заберет милиция, я должен пересидеть у тебя». А я не хотел сводить Сапгира и Горбовского, потому что они очень недружелюбно друг к другу относились. Я ему всё это сказал. Он находчиво вспомнил о моем огромном персидском ковре и предложил, чтобы я его замотал в этот ковер, и он выспится. Так и сделали. Приходит Сапгир, приходят гости. Сапгир начал читать, и вдруг из ковра голос Горбовского: «Какое говно». Все делают вид, что ничего не замечают. Сапгир продолжает читать, а через пять минут из ковра опять донеслось: «Говнище». Тут Сапгир понял, в чем дело, бросился, размотал ковёр и, если бы не мы, избил бы Горбовского до смерти. Пришлось Горбовского тогда выгнать. Сам Горбовский, надо сказать, выпивал немало. Я своими глазами видел, как он брал бутылку водки, выливал в кастрюлю, подогревал, потом выливал в глубокую тарелку и крошил в нее чёрный хлеб. Говорят, что Пётр I так лечился от хворей».
