Кирпич №1. Начнем с того, в чем разбираются практически все – с футбола.
Знаете ли вы, за кого в СССР болели киевские евреи? За московский «Спартак» – в знак протеста, типа. Московские же евреи, напротив, болели за киевское «Динамо», а наиболее продвинутая их часть – деятели кино, литературы, изобразительного искусства – почему-то за «Торпедо». Внятных объяснений этому феномену нет.
Кирпич №2. Сергей Эйзенштейн, приступая к съемкам «Ивана Грозного», предполагал снимать в роли Ефросиньи Старицкой замечательную Фаину Раневскую. И даже успел пробы сделать – тоже замечательные.
Председатель кинокомитета – тупой сатрап и злостный антисемит – Иван Большаков резко отверг эту идею: "Еврейка Раневская будет играть русскую Боярыню Старицкую? Да никогда в жизни!"
Прогрессивная еврейская общественность до сих пор не может простить ему этот гнусный поступок: каждая книга и каждая статья о Фаине Раневской непременно содержит подробное изложение этого эпизода. И почти все авторы умалчивают о главном: роль боярыни Старицкой в знаменитом фильме Эйзенштейна сыграла… Серафима Бирман.
И тут мы натыкаемся на непреодолимое противоречие: либо сатрап Большаков всё же не был злостным антисемитом и руководствовался иными и чисто художественными соображениями, либо Бирман менее еврейка, чем Раневская.
Фаина Георгиевна, кстати, очень переживала, что у нее отняли роль. И костерила Эйзенштейна на каждом шагу: «Я у этого изверга и чёрта сниматься не буду ни за что, даже если я буду погибать от голода, я буду лучше торговать кожей с собственной задницы, а не буду у него сниматься!»
Через день получила телеграмму от Эйзенштейна:
"Как идёт торговля?"
